В постсоциалистическую эпоху на огромном пространстве от Вьетнама до Германии возникли и стали вести бурную деятельность масса мелкооптовых и розничных рынков под открытым небом. Они занимали огромные территории разорившихся фабрик, стадионы, пустыри. Сюда приходили иногда десятки тысяч человек покупателей в день.
Многие рынки приобрели в глазах населения ярко выраженный этнический характер. Появляются «китайские», «киргизские», «вьетнамские», «кавказские» и т.д. рынки и торговые ряды на них.

Изначально было понятно, что «этнические рынки» - это составная и очень важная часть процесса постсоциалистических преобразований, институт новый как по контексту исторической ситуации, так и по своему характеру, функциям, участникам, масштабам, роли в экономической и общественной жизни.

Но это все равно базары, а базары – феномен практически вечный, существовавший в любом более или менее развитом обществе, в том числе и при социализме. Существовала ли здесь генетическая преемственность по участникам, деловым практикам, территориальному расположению – или новая ситуация потребовала и новых людей, и новых площадок, и новых форм организации, и новой деловой культуры?

В мировую художественную литературу, в массовую мифологию уже давно и прочно вошел образ «восточного базара». Однако «восточные базары» – важный, возможно системообразующий элемент традиционного аграрного общества, но общества с огромной, многовековой городской традицией, развитой торговлей, ремеслами и финансами. Базар здесь – вовсе не площадка для регулярного, но примитивного обмена. Вернее, не столько это. Это невероятно сложный социальный организм с большим количеством постоянных и хорошо организованных акторов, разветвленной сетью их взаимоотношений и связей, с эффективной системой внутреннего регулирования, контроля и санкций, с особыми взаимоотношениями с властью. Не зря харталы, закрытие лавок, приостановка деятельности базаров были, а кое-где и остаются, событиями чрезвычайными и по последствиям далеко выходящими за рамки чисто экономических отношений.

Российская история предоставляет уникальную возможность выявить роль базара в чрезвычайных ситуациях. Во время Гражданской войны, в частности, это произошло в условиях краха практически всей системы торговли и снабжения, полного паралича сети ярмарок, стационарной оптовой и розничной магазинной торговли. И это при полном или почти полном разрыве межрегионального обмена, крайней затрудненности коммуникаций, глубоком кризисе денежного обращения. В советских районах это дополнялось разрушительной политикой «военного коммунизма».

Люди могли надеяться только на себя, на свои личные усилия, чтобы выжить. И базар стал идеальной площадкой для реализации этих усилий. В силу простоты и даже примитивности своей организации он оказался не просто самым живучим элементом прежней сложной системы торговли и снабжения, но и, в симбиозе с мешочничеством, он принял на себя большую часть ее функций.

Именно базар оказался релевантен ситуации, при которой на первый план вышла самоорганизация, личные усилия, примитивный натуральный обмен. Символом рыночной торговли в годы гражданской войны являлась знаменитая «Сухаревка» – московский рынок, располагавшийся на площади у Сухаревой башни. В условиях острого информационного голода, нестабильности существования, повседневных связей обывателя с базарами, интенсивного межрегионального и даже межгосударственного движения мешочников, базары становятся важным узлом коммуникаций.

Дата публикации: 11 марта 2021 г.